01 / 02 / 03

Глава 01

Когда я учился в средней школе, я всегда считал себя очень сдержанным человеком. Всякий раз, когда кто-то улыбался и называл меня красивым парнем, я всегда с тревогой говорил им: Скромно! Скромный!

Я думаю, что я сдержан в эмоциональном аспекте, не выражая свои чувства. Я действительно не помню, чтобы у меня были близкие друзья. Люди вокруг меня менялись один за другим, а мне кажется, что они все были одинаковыми. Когда отношения хорошие, мы братья, и мы автоматически расстаёмся, когда нам что-то не нравится. Я не люблю ссорится с другими из-за чего-то. Считаю это саморазрушением, хотя я и не могу победить их.

Люди часто говорят, что у меня лицо зомби , без какого-либо выражения эмоциональных взлётов и падений. Удивление, грусть, депрессия, тревога, кажется, выражаются одним и тем же выражением. Ещё говорят, что я с таким же успехом мог бы носить маску. Иногда маску можно носить криво. Если я перестану носить маску, наверно моё лицо станет действительно бесполезным.

Конечно, все эти слова произносят парни. Девушкам нравится моё лицо. В то время был просто популярный термин. Они говорили, что это КРУТО!

Я не помню, когда выражение моего лица начало приобретать разнообразие. Если хорошенько подумать, это должно было начаться с того года, когда я учился во втором классе средней школы.

Был солнечный день, и ветерок очень чувственно ласкал волосы ивы. Дерево эротично покачивала своей тонкой талией и танцевала «Тысячу-рукого Гуаньинь».

Я взял самую плохую метлу в классе и спустился вниз, чтобы выполнить обязательности дежурного. Я старался быть незаметным и ни на кого не смотрел. Конечно, кроме руководства школы, я всё равно хотел им показать своё лицо.

Добравшись до того места, я серьёзно начал подметать. Рядом раздались взрывы смеха, словно куры, несущие яйца, но я, как обычно, проигнорировал их.

Позже звук становился всё громче и громче: от старых кур, несущих яйца, до автоматных очередей и, наконец, до гудения воздушных шаров. Я больше не мог этого выносить и поднял глаза. В результате один лишь взгляд обернулся трагедией на всю оставшуюся жизнь.

Передо мной стоял парень. Из-за его роста я видел только полуоткрытую учительскую доску позади него. Взгляды окружающих людей рядом с ним были устремлены на него. Я не хотел, чтобы мой жизненный след стал таким же вульгарным, как их. Помимо того, что я усваивал уроки, от которых цепенеют мозги, я просто наблюдал за этим возбуждением, с эмоцией, похожей на страх, что мир не погрузится в хаос. Поэтому я спрятался за ивой, чтобы понаблюдать за ним.

Появление этого человека действительно редкость в 21 веке. Я думаю, он совсем не эволюционировал. Если учитель попросил бы его встать на трибуну, когда он рассказывал о Юаньмоу и Шаньдин, о пещерных людях, ученикам средней школы, я думаю, учителю не пришлось бы много говорить, и ученики ясно запомнили бы их характеристики.

Он держал в руках огромный мусорный бак, и расстояние было таким интимным. Он все еще ухмылялся, не зная, кому он улыбается, бормоча что-то. Вокруг никого не было, и никто не знал, с кем он разговаривает. Вдруг мужчина пнул огромный мусорный бак, и весь мусор внутри взмыл в воздух. Они приземлились вокруг него, как цветы с небес: пакеты с лапшой быстрого приготовления, недоеденный хлеб, обрывки бумаги и даже обёртки от гигиенических салфеток... Я услышал скучающий смех и увидел побледневшее лицо парня.

Я с нетерпением ждал его гнева. Швырнёт ли он мусорное ведро или заплачет, держа его в руках? Думаю, основываясь на моих наблюдениях в течение почти 10 минут, последнее более вероятно.

Однако я ошибался. Он тихо собирал мусор, рядом с ним лежала метла, а совок ждал, когда он с ним разберётся в одиночку. Но он использовал только пальцы: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... В конце концов, он собрал их всех, держа мусорное ведро и продолжая идти вперёд с широко открытым ртом, бормоча что-то.  Помню только, что я простоял там полчаса, и наконец обнаружил, что мне больше не нужно дежурить, потому что он убрал мою территорию.

В тот момент у меня в сердце всегда было какое-то чувство, но я не мог его описать. Я сочувствовал ему, особенно когда видел, как вокруг меня ухмыляются люди; я также восхищался им, в конце концов, такая выносливость встречается нечасто; я также ненавидел его, как человек может жить так бесстыдно. В конце концов, я был ему очень благодарен, он выполнял все мои обязанности, только я знал, как я ненавидел труд.

Приятель похлопал меня сзади по спине и с улыбкой сказал:

— Ай Цзыхан, что ты тут делаешь один, развлекаешься?

Я демонстративно коснулся своего лица, а затем посмотрел на проходившего мимо наставника. С этого момента я решил сделать свою жизнь яркой.

Глава 02

В тот день я вернулся в общежитие и впервые захотел пообщаться с приятелями. Как только я открыл рот, Ван Дацзуй, сидевший на верхней койке, заговорил за меня. Я знал, что, возможно, придётся подождать до завтра, чтобы поговорить.

Настоящее имя Ван Дацзуя – Ван Чжихао. С тех пор, как я перебрался в это общежитие, у него появилось ещё одно прозвище – Ван Дацзуй. У него было много прозвищ: Ван Бутин, Ван Дашуо и Бедный Король Воров.

Помню, когда я впервые пришёл в общежитие, чтобы отчитаться, я был так счастлив. Глядя на трясущиеся кровати, которые гудели, словно пели, моё сердце замирало.

Перед тем, как я вышел, отец всё повторял:

— Как же уютно жить дома! Я могу каждый день возить тебя туда на машине!

Мама всё вытирала слёзы. Но всё это не имело значения. Я давно хотел вырваться из их клетки. Небеса сунули тебе в рот готовый пирог, как можно было отказаться?

Но в ту первую ночь Ван Дацзуй совершенно меня поразил. Это была всего лишь моя первая ночь в общежитии. Ван Дацзуй разговаривал со всеми, с кем мог. Он рассказывал о своём детстве, детстве отца, детстве деда и так далее. Он переходил от кровати № 1 к кровати № 8, одну за другой, и содержание было в основном одинаковым. И не было никакого заикания во время этого процесса.

В час дня я услышал, как голос Ван Дацзуя стал хриплым, он всё время сглатывал слюну. Его изначально страстный, молодой голос сменился глубоким, зрелым, а затем суровым, старческим. Я решил, что это просто нормальная реакция на его переменчивое настроение!

Но то, что я услышал, было душераздирающим. Его голос зазвенел, как сломанный гонг, мне казалось, что кто-то постоянно чешет мне ухо. Но, будучи взрослым человеком, я не мог ничего сказать, да и человек я замкнутый, поэтому мог только ёрзать на нижней койке, чтобы выразить своё недовольство. Однажды он сел у изголовья моей кровати и схватил мой телефон, который я там оставил.

— Дружище, ты что, берёшь мобильный телефон в школу, будучи в первом классе средней школы? Чёрт, эта марка, наверное, больше трёх тысяч юаней стоит! Ты из богатой семьи, как же ты живёшь в кампусе, ну как? привык спать? Вижу, ты страдаешь! Сразу видно, что ты довольно богат, по одежде и характеру ты красивее всех нас. Тебе просто нужно как можно скорее подать заявление на перевод в другую школу. Ты вообще привык к такой еде? Мы все старые, крепкие ребята, которые не против небольшой суеты, а ты, такой деликатный, просто нарываешься на неприятности. Ты напоминаешь мне моего прадеда...

В тот день я был очень тактичен и промолчал. Ван Дацзуй наконец понял, что я сплю, разочарованно залез обратно в свою кровать. На следующее утро я встал первым. Я выглядел спокойным на первый взгляд, но на самом деле ждал, когда Ван Дацзуй заговорит. Когда он приветствовал каждого из нас гулким голосом, мне казалось, что вот-вот польются слёзы.

После школы в полдень я стоял на игровой площадке, когда услышал смех из общежития. Я не мог разобрать, о чём они говорят. Когда я вошёл в общежитие, они смеялись так сильно, что полностью игнорировали меня. Даже обычно сдержанный Ван У смеялся так сильно, что его лицо исказилось. Я невольно прислушался, они снова говорили о Ли Саньсине. Прошло два года. Неужели они не могут сменить тему... К тому же, я до сих пор не знаю, кто такой Ли Саньси. Если они говорят о ком-то, кого я знаю, я могу послушать их.  К тому же, я ненавижу совать нос в чужие дела. Поэтому каждый раз, когда они болтают, я могу только хватать свой плеер, чтобы заткнуть уши.

— Ай Цзыхань, тебе действительно стоит сходить к Ли Саньси, ха-ха... – сказал Ван Дацзуй, потянув меня за собой, а затем разразился смехом, словно наелся соевых бобов.

Я закрыл глаза и воскликнул: — О!

На самом деле я ничего не слышал.

В тот же день, после второго урока, у двери девочка из моего класса пронзительно крикнула: — Ай Цзыхань, тебя кто-то ищет!

Я вышел, не торопясь, интуитивно почувствовал, что это голос девочки из другого класса, которая передала мне сообщение. Но моя интуиция часто ошибается. Но человек передо мной всё равно на какое-то время ошеломил меня. Это оказался он, тот самый первобытный человек, которому вечно не хватает уборки мусора.

—Ну, я Ли Саньси, я... ну, твой одноклассник сказал, что ты хочешь взять у меня учебник по биологии, поэтому он попросил меня принести его тебе, ну... я уйду первым.

Сказав это, он возбуждённо вышел, продолжая бить себя в грудь, топать ногами и бормотать что-то себе под нос. Я был ошеломлён три секунды. Оказалось, что это был тот самый знаменитый Ли Саньси, о котором рассказывали наши соседи по комнате, который питался даже макулатурой и мог съесть четыре больших блина за утро!

Хотя я понимал, что кто-то в общежитии, должно быть, меня поддразнивает, я совсем не злился, потому что у меня сложилось хорошее впечатление об этом человеке.

Я вернулся в класс и открыл его учебник биологии. На первой странице было чётко написано 7 крупных иероглифов: «Девиз Ли Саньси», а именно: «Здорово жить, славно умереть!» . Учебник был исписан плотным почерком. Некоторые из них, даже были словами самого учителя, например: «Учащиеся должны запомнить эту формулу» и «Обратите на неё внимание на следующем экзамене». Я не мог оторваться и пролистал его. Этот человек действительно интересен!

Когда я вернулся в общежитие тем вечером, ко мне прибежал возбуждённый Ван Дацзуй. — Ну-ну, ты произвёл на Ли Саньси очень хорошее впечатление! Знаешь, что он сказал на занятиях? Он сказал: «Этот парень не такой уж красивый, но все мои девчонки уходили к нему. Не знаю, о чём он думал. Ничего страшного, я всё равно от них устал...» Ха-ха... На этот раз ты встретил достойного соперника.

Все в общежитии посмотрели на меня с одинаковым чувством. Я не знал, как реагировать. Честно говоря, я понятия не имел, что у Ли Саньси сложилось такое впечатление обо мне. Поэтому впервые в жизни я обнял Ван Дацзуя за плечи и сказал: — Братец, завтра я буду стоять с тобой за сексом. Разве ты не говорил, что секс Ли Саньси очень раздражающий? Я тоже хочу на него посмотреть.

Ван Дацзуй удивленно посмотрел на меня и ещё два часа говорил со мной очень поддерживающим тоном, все о глупостях Ли Саньси. На следующий день я намеренно переместился в конец зала. Наш класс выстроился прямо рядом с классом Ли Саньси, что позволило мне хорошо его видеть. Я наблюдал за ним с лёгким волнением. Очередь только что выстроилась, Ли Саньси, словно старый тополь на стероидах, стоял прямо, но всё равно занимал место для двоих. Как только зазвучала музыка, Ли Саньси начал танцевать, как будто никого не было рядом. Это был его собственный, полностью созданный стиль. Он не имел никакого отношения к тому, что делали мы. Я слышал, как Ван Дацзуй говорил, что разучил движения с нами вчера, но не понимаю, почему движения  того были совсем не похожи на наши. Ли Саньси иногда стоял неподвижно, как осиновый кол, а потом дрожал, словно в эпилептическом припадке. Это было поистине захватывающее зрелище.

С того дня я зациклился на нём, наблюдая каждый день, заново переживая этот момент как заворожённый. Тем вечером, я вернулся и лег на кровать, прокручивая его танец в голове,  наслаждаясь этим. Впервые я испытывал к кому-то такое сильное любопытство.

Глава 03

После этого, кроме как смотреть на его выступления и наблюдать за ним издалека, у нас больше не было настоящего общения. Каждый раз, когда я проходил мимо, он что-то бормотал, даже спустя полгода я не мог разобрать, что именно. Я полагал, что мой восторг от него был вызван исключительно любопытством, я не думал брать швабру в руки и гоняться за ним по двору, как другие, чтобы привлечь его внимание.

Я чувствовал себя порядочным человеком по сравнению с этими глупыми парнями, которым нравилось издеваться над ним или хвастаться перед девчонками демонстрировать свою мужественность избивая его. Но также благодаря ему мои отношения с людьми в общежитии становились всё лучше и лучше. Я присоединялся к общему веселью, когда все смеялись, и всякий раз, когда я слышал, как кто-то говорил о нём, я вскакивал и вступал в разговор, как будто на стероидах. Соседи по общежитию в последнее время гадали, не сошёл ли я с ума от разочарования; теперь я менял выражение лица больше десяти раз в одном предложении.

В то время наш Ван Дацзуй часто говорил: — Поведение определяет привычки, привычки определяют характер, характер определяет судьбу. Ай Цзыхань, твоя судьба вот-вот изменится.

Судьба действительно изменилась, когда мне было 15 лет.

В нашей школе действует годичное деление классов. Когда я появился у школьных ворот в третьем классе средней школы под палящим солнцем, держа в руках рваное одеяло, Ван Дацзуй подбежал ко мне издалека и закричал:

— Цзы Хань! Мы в одном классе с Ли Саньси!

Я до сих пор помню, как мы с Ван Дацзуем плакали и обнимались. Полгода я скрывал свою личность, чтобы дождаться этого дня! Мне больше не нужно было мелькать у дверей иго класса, как шпион. Мне больше не нужно было протискиваться мимо него, чтобы услышать от него несколько слов. Что такое судьба? Когда небеса создают для тебя возможность —  это судьба; когда ты дорожишь ею — это предназначение.

Если судьба пришла, как далеко она может зайти?

Прочитав список людей, распределенных по классам, я вихрем помчался в свой новый класс. Нашел «хорошее место» и сел. Так называемое «хорошее» место – это как раз середина класса. Подняв взгляд, я отчётливо вижу ластик, стираемый в классе, а обернувшись, вижу за ним газету, оставленную школьной доской. Я также вижу, кто из братьев играет со своим мобильным телефоном. В общем, я вижу все стороны света и слышу все стороны света.

Люди прибывали один за другим, и Ли Саньси не опоздал. Когда он вошёл, группа парней и девушек шумела у двери, крича «Дедушка!» и отпуская саркастические замечания. Но Ли Саньси было всё равно. Судя по его поведению, все приветственные возгласы были исполнены благих намерений. Он действительно вошёл с высоко поднятой головой, словно учитель.

— Где Ай Цзыхань? Почему ты застрял в углу? Выходи немедленно!

Я поднял глаза и увидел учителя Ню, который смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я вспомнил, что в этом году он снова меня учил.

— Я спросил директора, на счёт тебя, ты должен быть, старостой моего класса. – обратился ко мне учитель Ню, стоя спиной ко мне, изображая из себя красавца, его тон звучал так, будто я не мог бы устоять перед ним.

— Хорошо! Но разве у вас не проводятся демократические выборы каждый год? Кто будет вам подчиняться, если вы просто так меня назначайте?

— Не волнуйтесь, у меня есть план! Ученики за первой партой, нарисуйте иероглиф «正» для учителя, а я его прочту!

Затем я заметил кучу иероглифов «正» на доске в колонке Ай Цзыханя. Некоторые вокруг меня перешептывались о том, кто такой Ай Цзыхань, а другие просто вставали, чтобы меня найти.

Я сглотнул и сказал: — Учитель Ню, ваши мошеннические схемы очень не надёжны, не так ли? Половина класса спрашивает, кто такой Ай Цзыхан. Место которое всего на пять голосов меньше необходимого. Но раз вы дали мне такую хорошую должность, мне будет удобно общаться с одноклассниками в будущем.

Учитель попросил старосту выступить на сцене, и я радостно подбежал.

— Я очень благодарен одноклассникам за доверие и поддержку. Я буду усердно работать, чтобы хорошо справиться с этой должностью...

Я несколько раз взглянул на Ли Саньси. Казалось, он совершенно не заметил, что знал меня раньше. Он сидел прямо, крепко прикусив толстую нижнюю губу. От его восхищенного выражения лица и глупых движений у меня чуть кровь из носа не пошла на трибуне. Этот парень совсем забыл, того кто «утащил всех его девушек»

Урок официально начался, и выступление Ли Саньси превзошло все мои ожидания. Оказалось, что он не только мастер убирать мусор, но и ценитель древне китайской литературы, пропитанный атмосферой искусства. Когда он анализировал всех персонажей «Речных заводей», я был ошеломлён. Самым тревожным было то, что он даже добавил: «Я читал это в начальной школе; Я не очень хорошо это помню».

С тех пор уроки классического китайского языка стали его вотчиной. Он без труда переводил насыщенный классический китайский жаргон, даже не заглядывая в аннотации . Я всё время задавался вопросом, не путешествовал ли он во времени, его мышление было ещё незрелым, а внешность – совершенно неразвитой. Со временем моё любопытство к нему росло. Я не мог понять, почему у такого учёного человека такой странный характер, я также не мог понять, почему все вокруг него так любят издеваться и насмехаться над ним, хотя они явно уступали ему, а он, на мой взгляд, был таким честным и простым. Поэтому, не желая больше быть сторонним наблюдателем, я хотел взять инициативу в свои руки и изучить нового человека.

В тот день я весь день просидел за учебником китайского, перебирая все примечания и специфичные коннотации классических китайских текстов. С огромным трудом мне наконец удалось собрать воедино фрагмент оригинального классического китайского текста. Я написал письмо Ли Саньсину. Суть текста заключалась в том, что я хочу подружиться с ним и надеюсь, что он даст мне шанс. Первые строки выражали главную мысль: «В последнее время, я так сильно скучаю по тебе, что не могу спать по ночам, ворочаясь с боку на бок...»

Я тайком засунул письмо в ящик Ли Саньси. Когда Ли Саньси вошёл, я почувствовал, что моё дыхание почти остановилось. Не потому, что я переживал из-за его мнения обо мне, а потому, что не мог угадать, что он сделает дальше. Я боялся, что если он разволнуется, то возьмёт письмо на трибуну и прочтёт его вслух. Куда же я в тот момент дену своё скромное лицо?

Ли Саньси начал искать бумагу в ящике. Странно. Откуда он знал, что там есть бумага? Я видел, как он взволнованно вынул моё письмо и растер его, пока бумага не стала совсем мягкой. Затем он без колебаний начал сморкаться. Моё сердце похолодело. Но через некоторое время я принял это. Это было лучше, чем худший результат, который я ожидал.

Позже я сделал 3 или 4 копии и засунул их в его школьную сумку, пенал и папку на столе. Я не мог поверить, что он не мог этого увидеть.

Утром третьего дня я был уверен, что он их видел, потому что его выступление было настолько вопиющим. Я сел за второй партой, а он сел позади меня. Я обернулся и увидел, что он пристально смотрит на меня. Я улыбнулся в ответ, он тоже искренне улыбнулся, его лицо было полным плоти. Я также увидел намек на двусмысленность в этой улыбке. Я обернулся и почувствовал себя немного неловко.

***Загрузите NovelToon, чтобы насладиться лучшим впечатлением от чтения!***