Глава 01

Когда я учился в средней школе, я всегда считал себя очень сдержанным человеком. Всякий раз, когда кто-то улыбался и называл меня красивым парнем, я всегда с тревогой говорил им: Скромно! Скромный!

Я думаю, что я сдержан в эмоциональном аспекте, не выражая свои чувства. Я действительно не помню, чтобы у меня были близкие друзья. Люди вокруг меня менялись один за другим, а мне кажется, что они все были одинаковыми. Когда отношения хорошие, мы братья, и мы автоматически расстаёмся, когда нам что-то не нравится. Я не люблю ссорится с другими из-за чего-то. Считаю это саморазрушением, хотя я и не могу победить их.

Люди часто говорят, что у меня лицо зомби , без какого-либо выражения эмоциональных взлётов и падений. Удивление, грусть, депрессия, тревога, кажется, выражаются одним и тем же выражением. Ещё говорят, что я с таким же успехом мог бы носить маску. Иногда маску можно носить криво. Если я перестану носить маску, наверно моё лицо станет действительно бесполезным.

Конечно, все эти слова произносят парни. Девушкам нравится моё лицо. В то время был просто популярный термин. Они говорили, что это КРУТО!

Я не помню, когда выражение моего лица начало приобретать разнообразие. Если хорошенько подумать, это должно было начаться с того года, когда я учился во втором классе средней школы.

Был солнечный день, и ветерок очень чувственно ласкал волосы ивы. Дерево эротично покачивала своей тонкой талией и танцевала «Тысячу-рукого Гуаньинь».

Я взял самую плохую метлу в классе и спустился вниз, чтобы выполнить обязательности дежурного. Я старался быть незаметным и ни на кого не смотрел. Конечно, кроме руководства школы, я всё равно хотел им показать своё лицо.

Добравшись до того места, я серьёзно начал подметать. Рядом раздались взрывы смеха, словно куры, несущие яйца, но я, как обычно, проигнорировал их.

Позже звук становился всё громче и громче: от старых кур, несущих яйца, до автоматных очередей и, наконец, до гудения воздушных шаров. Я больше не мог этого выносить и поднял глаза. В результате один лишь взгляд обернулся трагедией на всю оставшуюся жизнь.

Передо мной стоял парень. Из-за его роста я видел только полуоткрытую учительскую доску позади него. Взгляды окружающих людей рядом с ним были устремлены на него. Я не хотел, чтобы мой жизненный след стал таким же вульгарным, как их. Помимо того, что я усваивал уроки, от которых цепенеют мозги, я просто наблюдал за этим возбуждением, с эмоцией, похожей на страх, что мир не погрузится в хаос. Поэтому я спрятался за ивой, чтобы понаблюдать за ним.

Появление этого человека действительно редкость в 21 веке. Я думаю, он совсем не эволюционировал. Если учитель попросил бы его встать на трибуну, когда он рассказывал о Юаньмоу и Шаньдин, о пещерных людях, ученикам средней школы, я думаю, учителю не пришлось бы много говорить, и ученики ясно запомнили бы их характеристики.

Он держал в руках огромный мусорный бак, и расстояние было таким интимным. Он все еще ухмылялся, не зная, кому он улыбается, бормоча что-то. Вокруг никого не было, и никто не знал, с кем он разговаривает. Вдруг мужчина пнул огромный мусорный бак, и весь мусор внутри взмыл в воздух. Они приземлились вокруг него, как цветы с небес: пакеты с лапшой быстрого приготовления, недоеденный хлеб, обрывки бумаги и даже обёртки от гигиенических салфеток... Я услышал скучающий смех и увидел побледневшее лицо парня.

Я с нетерпением ждал его гнева. Швырнёт ли он мусорное ведро или заплачет, держа его в руках? Думаю, основываясь на моих наблюдениях в течение почти 10 минут, последнее более вероятно.

Однако я ошибался. Он тихо собирал мусор, рядом с ним лежала метла, а совок ждал, когда он с ним разберётся в одиночку. Но он использовал только пальцы: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... В конце концов, он собрал их всех, держа мусорное ведро и продолжая идти вперёд с широко открытым ртом, бормоча что-то.  Помню только, что я простоял там полчаса, и наконец обнаружил, что мне больше не нужно дежурить, потому что он убрал мою территорию.

В тот момент у меня в сердце всегда было какое-то чувство, но я не мог его описать. Я сочувствовал ему, особенно когда видел, как вокруг меня ухмыляются люди; я также восхищался им, в конце концов, такая выносливость встречается нечасто; я также ненавидел его, как человек может жить так бесстыдно. В конце концов, я был ему очень благодарен, он выполнял все мои обязанности, только я знал, как я ненавидел труд.

Приятель похлопал меня сзади по спине и с улыбкой сказал:

— Ай Цзыхан, что ты тут делаешь один, развлекаешься?

Я демонстративно коснулся своего лица, а затем посмотрел на проходившего мимо наставника. С этого момента я решил сделать свою жизнь яркой.

Глава 02

В тот день я вернулся в общежитие и впервые захотел пообщаться с приятелями. Как только я открыл рот, Ван Дацзуй, сидевший на верхней койке, заговорил за меня. Я знал, что, возможно, придётся подождать до завтра, чтобы поговорить.

Настоящее имя Ван Дацзуя – Ван Чжихао. С тех пор, как я перебрался в это общежитие, у него появилось ещё одно прозвище – Ван Дацзуй. У него было много прозвищ: Ван Бутин, Ван Дашуо и Бедный Король Воров.

Помню, когда я впервые пришёл в общежитие, чтобы отчитаться, я был так счастлив. Глядя на трясущиеся кровати, которые гудели, словно пели, моё сердце замирало.

Перед тем, как я вышел, отец всё повторял:

— Как же уютно жить дома! Я могу каждый день возить тебя туда на машине!

Мама всё вытирала слёзы. Но всё это не имело значения. Я давно хотел вырваться из их клетки. Небеса сунули тебе в рот готовый пирог, как можно было отказаться?

Но в ту первую ночь Ван Дацзуй совершенно меня поразил. Это была всего лишь моя первая ночь в общежитии. Ван Дацзуй разговаривал со всеми, с кем мог. Он рассказывал о своём детстве, детстве отца, детстве деда и так далее. Он переходил от кровати № 1 к кровати № 8, одну за другой, и содержание было в основном одинаковым. И не было никакого заикания во время этого процесса.

В час дня я услышал, как голос Ван Дацзуя стал хриплым, он всё время сглатывал слюну. Его изначально страстный, молодой голос сменился глубоким, зрелым, а затем суровым, старческим. Я решил, что это просто нормальная реакция на его переменчивое настроение!

Но то, что я услышал, было душераздирающим. Его голос зазвенел, как сломанный гонг, мне казалось, что кто-то постоянно чешет мне ухо. Но, будучи взрослым человеком, я не мог ничего сказать, да и человек я замкнутый, поэтому мог только ёрзать на нижней койке, чтобы выразить своё недовольство. Однажды он сел у изголовья моей кровати и схватил мой телефон, который я там оставил.

— Дружище, ты что, берёшь мобильный телефон в школу, будучи в первом классе средней школы? Чёрт, эта марка, наверное, больше трёх тысяч юаней стоит! Ты из богатой семьи, как же ты живёшь в кампусе, ну как? привык спать? Вижу, ты страдаешь! Сразу видно, что ты довольно богат, по одежде и характеру ты красивее всех нас. Тебе просто нужно как можно скорее подать заявление на перевод в другую школу. Ты вообще привык к такой еде? Мы все старые, крепкие ребята, которые не против небольшой суеты, а ты, такой деликатный, просто нарываешься на неприятности. Ты напоминаешь мне моего прадеда...

В тот день я был очень тактичен и промолчал. Ван Дацзуй наконец понял, что я сплю, разочарованно залез обратно в свою кровать. На следующее утро я встал первым. Я выглядел спокойным на первый взгляд, но на самом деле ждал, когда Ван Дацзуй заговорит. Когда он приветствовал каждого из нас гулким голосом, мне казалось, что вот-вот польются слёзы.

После школы в полдень я стоял на игровой площадке, когда услышал смех из общежития. Я не мог разобрать, о чём они говорят. Когда я вошёл в общежитие, они смеялись так сильно, что полностью игнорировали меня. Даже обычно сдержанный Ван У смеялся так сильно, что его лицо исказилось. Я невольно прислушался, они снова говорили о Ли Саньсине. Прошло два года. Неужели они не могут сменить тему... К тому же, я до сих пор не знаю, кто такой Ли Саньси. Если они говорят о ком-то, кого я знаю, я могу послушать их.  К тому же, я ненавижу совать нос в чужие дела. Поэтому каждый раз, когда они болтают, я могу только хватать свой плеер, чтобы заткнуть уши.

— Ай Цзыхань, тебе действительно стоит сходить к Ли Саньси, ха-ха... – сказал Ван Дацзуй, потянув меня за собой, а затем разразился смехом, словно наелся соевых бобов.

Я закрыл глаза и воскликнул: — О!

На самом деле я ничего не слышал.

В тот же день, после второго урока, у двери девочка из моего класса пронзительно крикнула: — Ай Цзыхань, тебя кто-то ищет!

Я вышел, не торопясь, интуитивно почувствовал, что это голос девочки из другого класса, которая передала мне сообщение. Но моя интуиция часто ошибается. Но человек передо мной всё равно на какое-то время ошеломил меня. Это оказался он, тот самый первобытный человек, которому вечно не хватает уборки мусора.

—Ну, я Ли Саньси, я... ну, твой одноклассник сказал, что ты хочешь взять у меня учебник по биологии, поэтому он попросил меня принести его тебе, ну... я уйду первым.

Сказав это, он возбуждённо вышел, продолжая бить себя в грудь, топать ногами и бормотать что-то себе под нос. Я был ошеломлён три секунды. Оказалось, что это был тот самый знаменитый Ли Саньси, о котором рассказывали наши соседи по комнате, который питался даже макулатурой и мог съесть четыре больших блина за утро!

Хотя я понимал, что кто-то в общежитии, должно быть, меня поддразнивает, я совсем не злился, потому что у меня сложилось хорошее впечатление об этом человеке.

Я вернулся в класс и открыл его учебник биологии. На первой странице было чётко написано 7 крупных иероглифов: «Девиз Ли Саньси», а именно: «Здорово жить, славно умереть!» . Учебник был исписан плотным почерком. Некоторые из них, даже были словами самого учителя, например: «Учащиеся должны запомнить эту формулу» и «Обратите на неё внимание на следующем экзамене». Я не мог оторваться и пролистал его. Этот человек действительно интересен!

Когда я вернулся в общежитие тем вечером, ко мне прибежал возбуждённый Ван Дацзуй. — Ну-ну, ты произвёл на Ли Саньси очень хорошее впечатление! Знаешь, что он сказал на занятиях? Он сказал: «Этот парень не такой уж красивый, но все мои девчонки уходили к нему. Не знаю, о чём он думал. Ничего страшного, я всё равно от них устал...» Ха-ха... На этот раз ты встретил достойного соперника.

Все в общежитии посмотрели на меня с одинаковым чувством. Я не знал, как реагировать. Честно говоря, я понятия не имел, что у Ли Саньси сложилось такое впечатление обо мне. Поэтому впервые в жизни я обнял Ван Дацзуя за плечи и сказал: — Братец, завтра я буду стоять с тобой за сексом. Разве ты не говорил, что секс Ли Саньси очень раздражающий? Я тоже хочу на него посмотреть.

Ван Дацзуй удивленно посмотрел на меня и ещё два часа говорил со мной очень поддерживающим тоном, все о глупостях Ли Саньси. На следующий день я намеренно переместился в конец зала. Наш класс выстроился прямо рядом с классом Ли Саньси, что позволило мне хорошо его видеть. Я наблюдал за ним с лёгким волнением. Очередь только что выстроилась, Ли Саньси, словно старый тополь на стероидах, стоял прямо, но всё равно занимал место для двоих. Как только зазвучала музыка, Ли Саньси начал танцевать, как будто никого не было рядом. Это был его собственный, полностью созданный стиль. Он не имел никакого отношения к тому, что делали мы. Я слышал, как Ван Дацзуй говорил, что разучил движения с нами вчера, но не понимаю, почему движения  того были совсем не похожи на наши. Ли Саньси иногда стоял неподвижно, как осиновый кол, а потом дрожал, словно в эпилептическом припадке. Это было поистине захватывающее зрелище.

С того дня я зациклился на нём, наблюдая каждый день, заново переживая этот момент как заворожённый. Тем вечером, я вернулся и лег на кровать, прокручивая его танец в голове,  наслаждаясь этим. Впервые я испытывал к кому-то такое сильное любопытство.

Глава 03

После этого, кроме как смотреть на его выступления и наблюдать за ним издалека, у нас больше не было настоящего общения. Каждый раз, когда я проходил мимо, он что-то бормотал, даже спустя полгода я не мог разобрать, что именно. Я полагал, что мой восторг от него был вызван исключительно любопытством, я не думал брать швабру в руки и гоняться за ним по двору, как другие, чтобы привлечь его внимание.

Я чувствовал себя порядочным человеком по сравнению с этими глупыми парнями, которым нравилось издеваться над ним или хвастаться перед девчонками демонстрировать свою мужественность избивая его. Но также благодаря ему мои отношения с людьми в общежитии становились всё лучше и лучше. Я присоединялся к общему веселью, когда все смеялись, и всякий раз, когда я слышал, как кто-то говорил о нём, я вскакивал и вступал в разговор, как будто на стероидах. Соседи по общежитию в последнее время гадали, не сошёл ли я с ума от разочарования; теперь я менял выражение лица больше десяти раз в одном предложении.

В то время наш Ван Дацзуй часто говорил: — Поведение определяет привычки, привычки определяют характер, характер определяет судьбу. Ай Цзыхань, твоя судьба вот-вот изменится.

Судьба действительно изменилась, когда мне было 15 лет.

В нашей школе действует годичное деление классов. Когда я появился у школьных ворот в третьем классе средней школы под палящим солнцем, держа в руках рваное одеяло, Ван Дацзуй подбежал ко мне издалека и закричал:

— Цзы Хань! Мы в одном классе с Ли Саньси!

Я до сих пор помню, как мы с Ван Дацзуем плакали и обнимались. Полгода я скрывал свою личность, чтобы дождаться этого дня! Мне больше не нужно было мелькать у дверей иго класса, как шпион. Мне больше не нужно было протискиваться мимо него, чтобы услышать от него несколько слов. Что такое судьба? Когда небеса создают для тебя возможность —  это судьба; когда ты дорожишь ею — это предназначение.

Если судьба пришла, как далеко она может зайти?

Прочитав список людей, распределенных по классам, я вихрем помчался в свой новый класс. Нашел «хорошее место» и сел. Так называемое «хорошее» место – это как раз середина класса. Подняв взгляд, я отчётливо вижу ластик, стираемый в классе, а обернувшись, вижу за ним газету, оставленную школьной доской. Я также вижу, кто из братьев играет со своим мобильным телефоном. В общем, я вижу все стороны света и слышу все стороны света.

Люди прибывали один за другим, и Ли Саньси не опоздал. Когда он вошёл, группа парней и девушек шумела у двери, крича «Дедушка!» и отпуская саркастические замечания. Но Ли Саньси было всё равно. Судя по его поведению, все приветственные возгласы были исполнены благих намерений. Он действительно вошёл с высоко поднятой головой, словно учитель.

— Где Ай Цзыхань? Почему ты застрял в углу? Выходи немедленно!

Я поднял глаза и увидел учителя Ню, который смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я вспомнил, что в этом году он снова меня учил.

— Я спросил директора, на счёт тебя, ты должен быть, старостой моего класса. – обратился ко мне учитель Ню, стоя спиной ко мне, изображая из себя красавца, его тон звучал так, будто я не мог бы устоять перед ним.

— Хорошо! Но разве у вас не проводятся демократические выборы каждый год? Кто будет вам подчиняться, если вы просто так меня назначайте?

— Не волнуйтесь, у меня есть план! Ученики за первой партой, нарисуйте иероглиф «正» для учителя, а я его прочту!

Затем я заметил кучу иероглифов «正» на доске в колонке Ай Цзыханя. Некоторые вокруг меня перешептывались о том, кто такой Ай Цзыхань, а другие просто вставали, чтобы меня найти.

Я сглотнул и сказал: — Учитель Ню, ваши мошеннические схемы очень не надёжны, не так ли? Половина класса спрашивает, кто такой Ай Цзыхан. Место которое всего на пять голосов меньше необходимого. Но раз вы дали мне такую хорошую должность, мне будет удобно общаться с одноклассниками в будущем.

Учитель попросил старосту выступить на сцене, и я радостно подбежал.

— Я очень благодарен одноклассникам за доверие и поддержку. Я буду усердно работать, чтобы хорошо справиться с этой должностью...

Я несколько раз взглянул на Ли Саньси. Казалось, он совершенно не заметил, что знал меня раньше. Он сидел прямо, крепко прикусив толстую нижнюю губу. От его восхищенного выражения лица и глупых движений у меня чуть кровь из носа не пошла на трибуне. Этот парень совсем забыл, того кто «утащил всех его девушек»

Урок официально начался, и выступление Ли Саньси превзошло все мои ожидания. Оказалось, что он не только мастер убирать мусор, но и ценитель древне китайской литературы, пропитанный атмосферой искусства. Когда он анализировал всех персонажей «Речных заводей», я был ошеломлён. Самым тревожным было то, что он даже добавил: «Я читал это в начальной школе; Я не очень хорошо это помню».

С тех пор уроки классического китайского языка стали его вотчиной. Он без труда переводил насыщенный классический китайский жаргон, даже не заглядывая в аннотации . Я всё время задавался вопросом, не путешествовал ли он во времени, его мышление было ещё незрелым, а внешность – совершенно неразвитой. Со временем моё любопытство к нему росло. Я не мог понять, почему у такого учёного человека такой странный характер, я также не мог понять, почему все вокруг него так любят издеваться и насмехаться над ним, хотя они явно уступали ему, а он, на мой взгляд, был таким честным и простым. Поэтому, не желая больше быть сторонним наблюдателем, я хотел взять инициативу в свои руки и изучить нового человека.

В тот день я весь день просидел за учебником китайского, перебирая все примечания и специфичные коннотации классических китайских текстов. С огромным трудом мне наконец удалось собрать воедино фрагмент оригинального классического китайского текста. Я написал письмо Ли Саньсину. Суть текста заключалась в том, что я хочу подружиться с ним и надеюсь, что он даст мне шанс. Первые строки выражали главную мысль: «В последнее время, я так сильно скучаю по тебе, что не могу спать по ночам, ворочаясь с боку на бок...»

Я тайком засунул письмо в ящик Ли Саньси. Когда Ли Саньси вошёл, я почувствовал, что моё дыхание почти остановилось. Не потому, что я переживал из-за его мнения обо мне, а потому, что не мог угадать, что он сделает дальше. Я боялся, что если он разволнуется, то возьмёт письмо на трибуну и прочтёт его вслух. Куда же я в тот момент дену своё скромное лицо?

Ли Саньси начал искать бумагу в ящике. Странно. Откуда он знал, что там есть бумага? Я видел, как он взволнованно вынул моё письмо и растер его, пока бумага не стала совсем мягкой. Затем он без колебаний начал сморкаться. Моё сердце похолодело. Но через некоторое время я принял это. Это было лучше, чем худший результат, который я ожидал.

Позже я сделал 3 или 4 копии и засунул их в его школьную сумку, пенал и папку на столе. Я не мог поверить, что он не мог этого увидеть.

Утром третьего дня я был уверен, что он их видел, потому что его выступление было настолько вопиющим. Я сел за второй партой, а он сел позади меня. Я обернулся и увидел, что он пристально смотрит на меня. Я улыбнулся в ответ, он тоже искренне улыбнулся, его лицо было полным плоти. Я также увидел намек на двусмысленность в этой улыбке. Я обернулся и почувствовал себя немного неловко.

Глава 04

После школы в тот день Ли Саньси прошел мимо меня, застенчиво улыбнулся, а затем вытащил из своей потрёпанной школьной сумки пачку газет.

— Вот, это мой ответ на твоё письмо. Хм, я никогда не думал, что такой выдающийся человек, как ты, будет дружить с таким хулиганом, как я. Хм, я высоко ценю тебя. С сегодняшнего дня я твой старший брат. С этого момента я буду рядом. Я горжусь тобой.

  Я на мгновение опешил, не зная, что сказать. Видя моё замешательство, он холодно, казалось бы, неуклюже покачал головой. Затем он продолжил:

— Не бойся. Я просто соединил марксистскую философию со своими личными взглядами, чтобы добиться сначала количественных, а потом и качественных изменений.

В то время мы ещё не были знакомы с философией, поэтому я не понял, что он имел в виду. Позже я узнал, что он любил произвольно комбинировать некоторые только что увиденные термины, чтобы показать свою осведомлённость.

— О. — Я сжимал в руке пачку газет и смотрел, как уходит Ли Саньси.

— Ай Цзыхань? Твоя очередь мыть окна сегодня? – издалека помахала мне девушка с ясными глазами. Я взглянул на клочок газеты в своей руке и понял, что она имела в виду. Про себя я подумал: этот Ли Саньси поистине удивительный. Даже его любовные письма так изобретательно скомканы.

   Вернувшись в общежитие, я украдкой открыл письмо и тут же был ошеломлён. Лист бумаги шириной 10 см был исписан словами, все на классическом китайском! Я был так шокирован, что мне пришлось держаться за поручень кровати, чтобы стоять на ногах. Я быстро взглянул и общий смысл был в том, что он согласился дружить со мной. Остальное, должно быть, его сокровенные мысли! Это моё собственное предположение. Я не люблю изучать китайский, особенно классический китайский. Если бы я действительно хотел всё это понять, я бы, наверное, закончил среднюю школу. Поэтому я скомкал письмо в шарик и положил его в коробку под кроватью.

Я лежал так некоторое время, и наконец, не выдержав, разразился смехом. Ван Дацзуй, спавший на верхней койке, чуть не упал с кровати и высунул голову.

— Малыш чему ты так радуешься? Ты что, снова любовное письмо получил?

— Ван Дацзуй, ты думаешь, я немного сумасшедший? Ха-ха...

— Я тоже так думаю. Помимо Ли Саньси, ты единственный в нашем классе, кто постоянно несёт чушь. Ли Саньси таким родился, ты эволюционировал. Почему Ли Саньси до сих пор не раскрыл свою истинную сущность? Мне уже несколько дней скучно. Я не видел, чтобы он ел макулатуру или дрался с другими. Говорят, у болезни Ли Саньси есть инкубационный период, но это слишком долго! Сколько мне ещё ждать? Я думал, что у меня будет хороший год в третьем классе средней школы, но кто же знал, что он получит постоянную работу! Ай Цзыхань, у тебя были хорошие новости в последнее время? Ты весь день выглядишь таким счастливым, а быть старостой – это так здорово! Учитель Ню к тебе предвзято относится. Я никогда не видел, чтобы он тебя ругал, а ведь он назначил тебя старостой, как только ты присоединился к классу. Я долго усердно учился, прежде чем он дал мне звание... «Правый Авангард разбрызгивает воду на перемене в классе». Не стоит недооценивать такую ​​мелочь...

Затем я уснул. Вспоминая события последних дней, я и правда чувствую, что немного сошел с ума. Но я зашёл так далеко, что пути назад нет. Раз уж я решил с ним дружить, мне нужно быть серьёзным. На следующее утро урок шёл своим чередом, как вдруг кто-то упал. Я присмотрелся и увидел Ли Саньси! Чтобы показать свою искренность и создать себе имидж старосты, который заботится об одноклассниках, я без колебаний бросился ему на помощь. Но его вес в 90 килограммов был не шуткой, и я упал четыре или пять раз, пытаясь помочь ему. Наконец  я помог ему подняться и благополучно донёс его до класса. Когда мы пришли, Ли Саньси посмотрел на меня с такой нежностью. Его мускулистое телосложение было настолько подавляющим, я не выдержал и побежал в медпункт, достал 20 центов, чтобы купить пластырь, а затем вернулся в класс, чтобы отдать его ему.

Я чувствовал, что Ли Саньси вот-вот расплачется. Может быть, никто не заботился о нём так. Внезапно я почувствовал себя добрым послом. Хотя мои первоначальные намерения не были чистыми, результат был прекрасным и трогательным.

На третий день Ли Саньси снова упал, и я купил ему новый пластырь. На четвёртый день, на пятый день и целую неделю он не переставал падать. Я знал, что он жаден до моей заботы, но это было уже слишком! Пластырь за 20 центов – это не шутка. Я по глупости отрывал их для него, так много раз, а он всё ещё был недоволен. Но, видя его глупое поведение, мне было слишком стыдно винить его, поэтому я просто сделал вид, что не заметил этого. Но в тот день, после падения, он дёрнул меня за рукав и мужественно сказал:

 — Эй, я упал. Где мой пластырь?

Я вдруг забеспокоился. Ты думаешь, я инструмент для покупки пластырей? Я, Ай Цзыхан...

— Отвали! У меня ничего нет! – крикнул я, уже собираясь уходить, когда Ли Саньси схватил меня за руку, отчего я мгновенно застыл. Он потёрся своим грязным лицом о мою руку и ласково сказал: — Братец, я наконец-то отточил твою хулиганскую сторону. Люди, должны придерживаться «Трёх Представительств». Ты не можешь предать партию, а поддержка независимости Тайваня – ещё больший бунт. Я делаю это ради твоего же блага.

  С тех пор он больше ни разу не падал. Вспоминая прежние дни, понимаю, что ему было тяжело падать на землю, поэтому я простил его. А ещё мне нравится в Ли Саньси то, что он любит работать. С тех пор, как мы подружились, когда наступала моя очередь дежурить, он всегда выполнял мой долг. Однажды, когда была моя очередь мыть доску, он сделал это за меня. Я похвалил его, и он тут же с невероятным энтузиазмом убирался целую неделю. Класс был в восторге. А я был недоволен, не потому, что мне было его жалко, а потому, что мне казалось, будто они им пользуются и считают его глупцом. Даже после того, как Ли Саньси убирался целую неделю, никто его даже не поблагодарил. Всякий раз, когда я думаю об этом, моё сочувствие переполняет меня, я становлюсь к нему более внимательным и я буду относиться к нему лучше.

Глава 05

Когда Ли Саньси впервые что-то мне подарил, он вошёл через заднюю дверь, держа в руках коробку из-под обуви, и возбуждённо крикнул: — Ай Цзыхань, это наш знак помолвки!

 Окружающие разразились смехом, а некоторые даже зааплодировали. Ли Саньси же, решив, что все его подбадривают, расплылся в улыбке. В конце концов, я принял подарок. Во-первых, я не хотел, чтобы окружающие меня люди безнаказанно насмехались над ним; во-вторых, я чувствовал, что покупка обуви – действительно сложное дело, и если я не приму их, деньги будут потрачены впустую.

Войдя в общежитие, я осторожно открыл коробку. Внутри не было обуви, но были два предмета: крошечная медная монета и огромные плоскогубцы.

Я всё ещё лелеял надежду, думая, что монета – какое-то редкое сокровище, семейная реликвия или что-то в этом роде. Однако, когда я показал её кому-то, кто разбирался в этом, мне сказали, что она стоит меньше двух юаней. Так зачем же он мне это дал? Я огляделся, но не смог понять, поэтому просто положил его в коробку.

Две недели спустя я почувствовала лёгкое сожаление. Впервые я по-настоящему осознал, насколько безумно для человека, у которого никогда не было друзей, заводить друзей. Он понятия не имел о правилах дружбы и не понимал, где граница между друзьями и влюблёнными. Каждую встречу он называл «свиданием», каждый подарок – «знаком любви», а любое прикосновение – «лаской».

  Не знаю, говорил ли он это просто так, шутки ради, я посоветовал себе не думать так криво. Но его страсть действительно обожгла меня, и первоначальное счастье казалось уязвимым перед лицом такой пытки. Он всегда был рядом, ел вместе со мной, ел от начала до конца. Наблюдал за мной, когда я ходил в туалет, с того момента, как я снял штаны, до того момента, как я их натянул. Он караулил за дверью, когда я шёл к учителю, с того момента, как я вошёл и до того момента, как я вышел. Он наблюдал за мной у кассы с того момента, как я расплатился, и до сдачи. Но ещё невыносимее то, что он никогда не произносил ни слова, словно мы просто друзья, встретившиеся случайно.

Он может разговаривать со мной целый день, но если внимательно прислушаться, он разговаривает сам с собой, и он очень возбуждён. Он весь день изливает свои чувства, ни разу не завязав нормальный разговор.  Я всегда думал, что это потому, что у него никогда не было друзей, что он не умел доверять другим. Однако он всегда был рядом, при этом появляясь в самый неожиданный момент.  «Эй, братишка, какое совпадение!» Как будто едешь по дороге, перед тобой открытое пространство, ты расслаблен, и вдруг падает огромный камень весом в сотни тонн. Даже если он тебя не заденет, ты же испугаешься, правда?

В тот день я вертел в руках десятицентовик на столе, а Ли Саньси смотрел на меня со своим обычным оживленным выражением. Я понятия не имел, о чём он думает, но чувствовал, как волосы встают дыбом, и смутное предчувствие пронзает спину. Когда на следующий день я пришёл в школу, вокруг моей парты собралось много одноклассников, чтобы понаблюдать. Я повернулся и посмотрел на Ли Саньси, который стоял с высоко поднятой головой, словно совершил нечто великое. Я испуганно протиснулся сквозь толпу и замер.

Стол был завален монетками, сложенными в нелепые треугольники и громоздившимися на моей парте горой. Внезапно я понял, что происходит. Я снова повернулся к Ли Саньси; его шея покраснела.

  — На что вы смотрите? Вы когда-нибудь видели богатого человека? — крикнул я собравшимся вокруг меня девушкам, аккуратно запихивая монеты в рюкзак. Урок закончился, иЛи Саньси стоял передо мной, словно молодая женщина, ожидающая объятий, мгновенно заслонив собой всех остальных.

— Я видел, что ты две минуты назад не мог выпустить из рук монету, поэтому я разменял свои пять юаней на пятьдесят монет. Большой Брат знает, что тебе это нравится, так что теперь я буду давать тебе всё, что ты захочешь.

Я лишился дара речи. Я знал, что он скупой. Однажды одноклассник занял у него юань и не вернул, а он доложил директору. На этот раз это были пять юаней! Я вдруг почувствовал себя виноватым за свою недавнюю неприязнь к нему. В этот момент слова Ли Саньси снова прервали мои мысли.

— Ну, ты можешь вернуть пять юаней в любое время. Мы все семья, и нам не нужно говорить о разном. Братья должны честно сводить счёты!

В мгновение ока вся моя вина испарилась. Чёрт, мне нужен кто-то, кто обменяет мне кучу монет. Я развернулся и ушёл, ничего не сказав.

В тот день Ли Саньси несколько раз преграждал мне путь на дороге, но я обходил его, не обращая внимания. Позже он преградил мне путь в узком коридоре у школьных ворот, и я не смог его обойти.

— Пять юаней, да? Вот, вот! Перестань ко мне приставать. — Моё терпение лопнуло.

— Я не хочу, чтобы ты возвращал мне деньги, я хочу, чтобы ты пришёл ко мне на ужин. —Ли Саньси рассмеялся, широко раскрыв рот.

— Зачем идти к тебе на ужин?— с досадой спросил я.

— Мама просила тебя прийти! Ну, я взял письмо, которое ты мне написал в тот день, домой и прочитал его всей семье. Папа, мама, сестра, бабушка и дедушка – все пятеро – сидели за столом и разбирали его больше двух часов. Бабушка даже не взглянула на бренд Haier Brothers, просто чтобы разобрать твой почерк. В конце концов, вся наша семья единогласно согласилась, что ты хороший человек. Поэтому мама пригласила тебя ко мне на ужин, хе-хе...

Что? Я чуть язык не прикусил. Он показал родителям письмо, которое я написал, и они два часа его разбирали, а потом пригласил меня к себе на ужин. Наконец-то я понял, почему Ли Саньси такой. Если я действительно пойду, боюсь, на этот раз меня будут «разбирать». В тот день я наотрез отказался, Ли Саньси был очень разочарован. Я думал, он будет злиться два дня, чтобы я мог себе позволить два дня отдохнуть. Но на следующий день он снова появился передо мной, полный энергии. Он кружил вокруг меня, отчего у меня слегка кружилась голова.

  Вскоре все одноклассники знали, что я младший брат Ли Саньси. Когда я вернулся в тот день в общежитие, Ван Дацзуй и остальные смеялись надо мной, и мне стало неловко. Ван Дацзуй всё время вздыхал: — Ли Саньси наконец показал своё истинное лицо и неожиданно связал красивого парня в нашем общежитии!

    Я знал, что они просто шутят, и не принимал это на свой счёт. Все воспринимали слова Ли Саньси как шутку. Сколько бы он ни говорил, остальные просто смеялись, не вникая в истинный смысл. Но я смеялся, потому что был вовлечён в это. Я должен был понять, что имел в виду Ли Саньси, иначе умру, так и не узнав, как я умер.

Глава 06

«Издевательства» продолжались день за днём, становясь всё более интенсивными. Однажды он спрятался под моей кроватью и выскочил посреди ночи. Я кричал, как призрак, полумертвый. Поэтому в ту ночь я решил, что эту проблему нужно решить. Иначе я точно умру преждевременно. 

 Ещё один день страха, словно за мной следила шпионская организация. Я беспомощно вернулся в общежитие и лёг на кровать, не переставая вздыхать. Ван Дацзуй высунул голову из кровати и радостно посмотрел на меня.

— Братец, что случилось? О, кто посмел издеваться над тобой? Разве твой старший брат не рискует жизнью? Ха-ха...

  Пока он говорил, все парни в общежитии разразились хохотом. Я не понял, что смешного, в гневе перевернулся на другой бок и лёг лицом вниз. Ван Дацзуй, увидев, что я очень расстроен, закричал на меня, лежа на кровати.

— Ай Цзыхань, не будь таким мелочным. Если хочешь что-то сказать, говори, и я тебе помогу!

Я прижался лицом к подушке и разрыдался.

— Нет, что ты сказал? Я ни слова не понял.

— Я говорю, что Ли Саньси постоянно ко мне пристаёт, я так раздражён, не могу от него избавиться, что бы я ни делал. — сказал я прямо.

— Чёрт возьми, почему бы тебе просто не накричать на него и не послать его куда подальше? — сказал Ван Дацзуй с довольно лукавой усмешкой.

— Ты так легко это говоришь. Он даже не признался, что следил за мной, а я не могу заставить себя на него накричать.

— Тогда почему ты такой сентиментальный? ...

— Но он...

 В общем, я не мог объяснить внятно, поэтому просто замолчал. Мне казалось, что я сейчас взорвусь. Если бы ко мне так приставала девушка, я бы хорошо знал, как с ней справиться. Несколько обидных слов было бы достаточно. Но с парнем, особенно с лёгким психическим расстройством, я понятия не имел, с чего начать. В это время Ван Дацзуй спустился с верхней койки и сел у изголовья моей кровати.

— Хочешь сигарету, красавчик?

— Перестань. — сказала я, отталкивая его руку с сигаретой. Зная, что меня высмеют, я промолчал. 

— Вообще-то, у меня есть идея. Ты готов?

— Скажи

— Найди себе девушку и оттолкни его.

 — Отвали! О чём ты думаешь? Он не одержим мной.

  — Ты этого не знаешь. Ты же знаешь, как думают такие, как он. Может, он наконец-то обзавёлся другом и без памяти влюбился. Если у тебя будет девушка и ты всё время будешь проводить с ней, он ничего не может с этим поделать. Неужели он будет конкурировать с девушкой? К тому времени твоё внимание будет приковано к твоей девушке.Через какое-то время, ему это быстро наскучит. Что касается девушки, разве за тобой не бегала на днях девушка с кривыми зубами? Хотя она не очень красивая, но фигура у неё хорошая. Тебе пока стоит с ней смириться. Если ты потом с ней расстанешься, она будет в ярости. В противном случае используй Сюй Жаньжань! Поговори с ней и предложи ей поучаствовать. Ей нравится азарт, она обязательно согласится, если ты ей расскажешь. В противном случае, я могу поговорить с ней, за тебя. Мы близки...

 В конце концов, я не соглашался и не возражал. Я был совершенно растерян. Я решил подождать до завтра.Честно говоря, я всё ещё немного колебался. В конце концов, Ли Саньси не пытался меня домогаться. Я видел, что всё, что он делал, было от чистого сердца. Но если так и дальше будет продолжаться... Когда я изначально спровоцировал его, я и представить себе не мог, что всё зайдёт так далеко. В конечном счёте, это была моя вина. И я боялся, что эта тактика приведёт к ещё более серьёзным последствиям, поэтому всё ещё был в смятении.

 Ван Дацзуй был совершенно спокоен, он был невероятно эффективен. Как только начались занятия сегодня днём, я получил письмо от Сюй Жаньжань. Она изложила свою позицию, сказав, что готова мне помочь. Я не ответил, но взглянул на Ли Саньси. Он смотрел прямо на меня со своего места, увидев, что я смотрю на него, отвернулся с серьёзным выражением лица, повернул голову и сделал вид, что слушает лекцию.

Когда занятие закончилось, Сюй Жаньжань нашла меня и мы много говорили о Ли Саньси. Она всего лишь указала на его крайности, что если не отреагировать должным образом, это может привести к серьёзным последствиям. Вспоминая всё возрастающую рассеянность Ли Саньси в этот период, я почувствовал, что слова Сюй Жаньжань были разумны. К тому же, люди много раз предлагали помощь, было бы неудобно, если бы я не откликнулся, поэтому я, поддавшись импульсу, согласился. В ту ночь я лежал в постели, снова и снова обдумывая слова Ван Дацзуя ...

 Не понимаю, почему я стал таким ворчливым. Раньше я был очень сдержанным человеком и никогда ни к кому не испытывал столько эмоций. Я представлял, что сделает Ли Саньси, когда завтра узнает, что Сюй Жаньжань моя девушка. Если бы я знал, о чём он думает, почему мне так стыдно!

Завтра, что же будет завтра?

— А! — я резко вскочил. Завтра первый ежемесячный экзамен. Я совсем забыл о нём за столько дней. Я открыл рюкзак, проверил входной билет и карандаш 2B. К счастью, всё было на месте. Я с облегчением вздохнул и откинулся на кровать.

Похоже, этот вопрос действительно нужно решить, иначе он доставит нам слишком много хлопот.

Глава: 07

Экзамен приближается. Я встал рано утром, чтобы подготовиться к нему. Это отличная возможность для меня доказать свою репутацию старосты класса.

Я собрал все свои вещи и с приподнятым настроением побежал в первый корпус. Я сдавал экзамен в первом корпусе и очень гордился этим. Поскольку номера наших экзаменаторов были распределены по оценкам, те, у кого хорошие оценки, были в первом корпусе, а те, у кого оценки хуже, — во втором. В первом корпусе экзамен сдавали 300 человек. Конечно, в нашей школе было всего 600 человек, так что, возможно, мне было нечем гордиться.

 Когда я вошёл в учебный корпус, я понял, что он уже переполнен. Я искал глазами, на чём бы остановиться. Внезапно из толпы ко мне устремился крошечный лучик света.

 Это был не Ли Саньси. Если бы это был он, то он был бы намного больше. Это была Сюй Жаньжань. Она стояла передо мной с игривой улыбкой, держа меня за руку и оценивающе смотрела на меня. Я странно посмотрел на неё.

— О, всё в порядке, ничего, я только вникаю.  – сказала Сюй Жаньжань с радостным выражением лица. 

Моё лицо выражало лёгкую растерянность. Честно говоря, возможно, я немного замкнутый человек. Видя, как кто-то, кто на самом деле не является моей девушкой, держит меня за руку, я чувствовал себя так, будто меня облепили муравьи, мне стало совершенно не по себе.

— Идёт, идёт  — прошептала мне на ухо Сюй Жаньжань. Я поднял взгляд и увидел Ли Саньси, идущего ко мне с порванным портфелем на спине. Он огляделся, то улыбаясь, то свирепо глядя на меня. Я жадно всматривался в его лицо. Сегодня он, казалось, был в хорошем настроении и должен был выдержать такое давление.

Однако Сюй Жаньжань очень хотела вести себя как сумасшедшая. Среди бела дня она положила голову мне на плечо и указала пальцем в сторону Ли Саньси. Поскольку мы стояли в углу, никто не обращал внимания на нас, но Ли Саньси продолжал искать меня взглядом. Я нервничал, не понимая, откуда взялось чувство вины. Сюй Жаньжань притворялась очень дружелюбной, похлопывая меня по плечу, кокетничала и флиртовала. Издалека мы действительно выглядели хорошей парой, но только я знал, что мы просто играем, что было очень забавно. Внезапно я услышал оглушительный крик: — А!

О нет! Ли Саньси вот-вот выплеснет свою ярость. Я втайне утешал себя, что всё в порядке, он просто устраивает шумиху. Сюй Жаньжань крепко сжала мою руку. Значит, она тоже боялась!

Ли Саньси промчался сквозь толпу, как бешеный буйвол, но не направился ко мне. Он побежал на площадку и встал у стартовой линии. Я последовал за толпой, и Сю Жаньжань последовала за мной. Я смотрел на него, затаив дыхание, не зная, что он собирается сделать. Затем он бешено побежал сто метров, изо всех сил, крича на бегу, настоящий герой. Вокруг уже собралось довольно много людей, многие там аплодировали ему. К сожалению энергия Ли Саньси через некоторое время иссякла, он задыхался. Я наблюдал за ним издалека, мои губы дрожали. Ли Саньси немного отдохнул, а затем поднял камни с земли и бросил их в толпу один за другим. Внезапно раздались крики и жалобы, но он продолжал, как будто не слышал их. После броска его руки выбились из сил. Он продолжал бросать все ближе и ближе, пока камни не рассыпались у его ног. Я действительно не знаю, откуда у него взялись силы преследовать меня. В этот момент Ли Саньси резко обернулся, напугав меня. Я тупо смотрел на него, а он смотрел прямо на меня. Затем он открыл рот и крикнул толпе на моей стороне.

— Моё сердце, оно так раскрылось из-за твоего первого письма, что теперь никак не может закрыться. Ты нанес мне удар в самый разгар моего смятения, а потом ещё один, когда я уже начал успокаиваться.

Вокруг было тихо, почему они, чёрт возьми, не поднимают шума? Не слушайте его, я почти схожу с ума.

— Всё хорошо, всё хорошо, он не поднял ту тему... не волнуйся — утешала меня Сюй Жаньжань, моё сердце сжалось.

— Ай Цзыхань, если ты хочешь, чтобы я соревновался с ней, я добровольно отступлю. Признаю, что в этом я уступаю ей!

В отчаянии он наконец сказала это. Лицо Сюй Жаньжань рядом со мной посинело. Казалось, её сильно ударили. Наверное, она не думала, что может сравниться с Ли Саньси.

В конце концов, я не мог вспомнить, как вошёл в экзаменационную аудиторию. Помню только, что руки у меня дрожали, а ручка вывела на экзаменационном листе множество плывущих слов.

 На следующий день я стал знаменитым за одну ночь. Когда я шёл по улице, на меня указывали пальцем. Когда я был на занятиях, на меня постоянно тайком поглядывали девчонки из других классов у задней двери. Ли Саньси перестал скандалить и замер на стуле, словно мёртвое тело, не обращая на меня внимания. Время от времени он издавал приглушённые крики, но это уже были неполные предложения.

Учитель Ню, вероятно, услышал об этом. Он позвал меня в кабинет, ущипнул за лицо и сказал: — На этот раз я посмотрю на твои оценки. Если они плохие, мы сравняем счёты.

 Я уже был расстроен, а он использовал моё лицо как конфету. Я с вызовом посмотрел на него, и его хватка усилилась. Прежде чем моё лицо успело измениться, мои глаза уже не были полны протеста, а наполнились слезами. Учитель Ню опустил руку и вытер моё лицо. Его взгляд стал очень ласковым, словно уговаривал ребёнка. 

— Маленький Цзы Хань, почему ты плачешь? Взрослому человеку нехорошо плакать. Не волнуйся, я всё улажу. Я верю, ты хороший ребёнок.

— Тогда всё будет решено, если я не сдам экзамен? — я посмотрел на него.

— Нет! – улыбнулся мне учитель Ню.

— Хорошо, тогда я уйду первым.

 Я выбежал из кабинета учителя Ню, как дезертир. На самом деле, в глубине души я прекрасно понимаю, что слёзы сейчас – не оружие, но я давно их подготовил и просто использовал по назначению. Мне уже давно грустно, я не могу ни с кем поговорить. Всякий раз, когда я делился своими проблемами с другими, их первой реакцией был смех, но через мгновение они находили в себе силы и смотрели на меня с сочувствием.

Чёрт возьми! Что смешного? Смешно, что я подружился с изгоем? Смешно, что меня запутывают в чужих объятиях? Смешно, что мне публично сознаётся дурак? Почему так много людей любят смотреть шутки, но никто не пожалеет того, кто их придумал?

Небо и земля! Вы боитесь сильных и запугиваете слабых, а получается, что вы ещё и толкаете лодку по течению! Земля, как ты можешь называться Землёй, если не можешь отличить добро от зла? Небо, ты недостойна называться Небом, если недооцениваешь мудрого и глупого! Увы, мне остаётся только лить слёзы.

Глава 08

Результаты теста объявлены, мои оценки — первые в классе. Когда я увидел свои результаты после раздачи экзаменационных работ, у меня чуть глаза не вылезли из орбит. Я из тех людей, которые могут получать высокие баллы только тогда, когда находятся в очень плохом состоянии?

  Я видел, что оценки Ли Саньси были не самыми лучшими. Его оценка по китайскому действительно была неплохой, но по математике – просто жалкой. Учительница математики как-то сказала, что голова Ли Саньси – как ось, настолько тупая, что ей хотелось плакать.

Но Ли Саньси даже не взглянул на результаты теста. После того, как раздали их, он скомкал листок и засунул его в ящик стола. Во втором классе он использовал его, чтобы сморкаться. Равнодушие Ли Саньси ко мне длилось два дня. На третий день после уроков Ли Саньси позвал меня и загородил дверь своим огромным телом. 

— Братец, можно задать тебе неписаный вопрос? –спросил Ли Саньси, лукаво глядя на меня. Не знаю, почему его глаза стали такими, отчего у меня волосы встали дыбом.

— Давай! – кивнул я.

Внезапно я услышал звук, похожий на топот ног, падающих на землю, словно землетрясение, и парты рядом со мной затряслись. Многие одноклассники возбуждённо оглянулись. В их глазах Ли Саньси теперь был настоящим сокровищем класса.

— Какие у тебя отношения с этой старой стервой Сюй? Ты хоть представляешь, как мне больно? Я был с тобой таким искренним, никогда не уставал от этого...мне это никогда не надоест, а ты, ты... — Ли Саньси вздохнул.

— Кого ты, чёрт возьми, называешь старой стервой?— Сюй Жаньжань влетела, как ветер, и я был благодарен ей за то, что она помогла мне прервать его бессвязную речь.

— Он мой парень, для нас быть вместе вполне естественно, это нормально. Кто ты такой?Кем ты себя возомнил? Даже будь ты его отцом, тебе бы стоило об этом подумать!

Лицо Ли Саньси вздулось синими венами, он открыл рот и крепко стиснул зубы. Через некоторое время он, казалось, снова о чём-то задумался, и выражение его лица снова смягчилось.

— Если бы я был его отцом, я бы не стал этого делать, потому что не позволил бы своему сыну рано влюбляться. Поэтому я в большем привилегированном положении, чем ты. Я мужчина и могу быть с ним бесконечно близок. И я не верю, что ты его девушка, потому что его первая любовь – это я, а первую любовь так просто не забыть. Первая любовь незабываема, впечатление, которое я на него произвёл, останется с ним на всю жизнь. Вы с ним не в отношениях.

Сюй Жаньжань собиралась что-то сказать, но Ли Саньси снова отступил: — Не говори! То что ты скажешь будет ложью, хе-хе... — Ли Саньси самодовольно ухмыльнулся.

— Пойдем, Цзы Хань, зачем ты споришь с дураком?— закончив говорить, Сюй Жаньжань схватила меня и в гневе вышла. Я оглянулся и увидел, что Ли Саньси всё ещё злорадствует по поводу своих домыслов.

В последующие дни Сюй Жаньжань каждый день передавала мне на уроке записки, чтобы отомстить, она громко просила передать их вперёд, намеренно передавая их через Ли Саньси. Она была совершенно раздражена. Ли Саньси также очень хорошо с ней сотрудничал и каждый раз подпрыгивал от радости, получая записку. К тому времени, как записка доходила до меня, это уже была не записка, а несколько фрагментов с несколькими арифметическими задачами.

Наконец, однажды терпение Ли Саньси лопнуло. В ту ночь, прежде чем понести рюкзак домой, сжав кулаки он пробормотал: — Если ты будешь не добрым, я буду несправедливым.

 На следующий день он отправил моё письмо учителю Ню. Он также долго говорил с учителем о том, как я его преследовал, как он согласился, а также выдумал несколько приятных моментов нашего прошлого. Короче говоря, Ли Саньси рассказал учителю Ню всё, и настоящее, и выдуманное, из мести.

Учитель Ню молча прочитал письмо и спросил Ли Саньси: — Это от Ай Цзыханя? ​​Он даже умеет писать на классическом китайском?— его лицо выражало восхищение.

Ли Саньси кивнул, и учитель Ню спросил: — Что это значит? Переведи мне. Я читаю его уже много лет и всё никак не могу понять.

Ли Саньси с энтузиазмом перевёл «любовное письмо», которое я ему написал. Тогда учитель Ню понял, похлопал его по плечу, попросил вернуться и сказал, что обязательно отомстит.

После урока он подошёл ко мне, похвалил мои хорошие навыки письма и посоветовал усерднее заниматься китайским. Если бы китайский не задержал меня в прошлый раз, мои оценки в школе определённо выросли бы, и он бы этим гордился. В тот день мы очень мило поговорили и чуть не выпили бутылку «Эрвотоу».

Видя, что его жалобы бесполезны, Ли Саньси продолжал следовать за мной. Он следовал за Сюй Жаньжань, куда бы мы ни пошли. Когда мы вместе ходили в туалет, он ждал между М и Ж туалетами. Когда мы гуляли на детской площадке, он следовал за нами. Он следовал за нами столько же кругов, сколько мы проходили. Он не умел срезать путь, а просто ходил по нашим следам. Когда я спотыкался о камень, он тоже научился спотыкаться. Я вдруг понял, что ситуация ничуть не улучшилась. Ли Саньси продолжал донимать меня, но теперь появился ещё один человек, которого постигла та же участь.

Но моя уверенность окрепла. Теперь я понял, что Ли Саньси не такой уж хрупкий и наивный, как я изначально думал. Он тоже отомстит, разозлится и подставит кого-нибудь. Поэтому мне не нужно было чувствовать себя виноватым, как раньше. Этот вопрос стал таким запутанным, что его нужно было решить. Что касается того, как его решить, я мог только изучать его шаг за шагом. Если я пойду по неправильному пути, это будет моя вина. Обсудив с Сюй Жанжанем, мы решили разделить наш план на небольшие этапы. Первым шагом было дать ему понять, что у меня есть девушка. Он должен был это принять. Только тогда всё остальное будет проще. Поэтому однажды ночью я сжал кулаки в постели, постоянно подбадривая себя глупыми оправданиями.

Глава 09

В тот день мы с Сюй Жанжанем решили, что даже если мы понесём небольшую потерю, мы должны сообщить ему, что подтвердили наши отношения. Поэтому тем вечером мы позвали его. Ли Саньси возбуждённо потёр руки и попытался обнять меня, но я быстро уклонился. На его лице мелькнуло смущение, но через мгновение он снова усмехнулся. Я не дрогнул в тот момент благодаря своей огромной силе воли.

Мы с Сюй Жанжанем снова занялись подготовкой, словно два человека, планирующие ограбление банка, дотошно изучающие каждую деталь. Внезапно мне стало так ужасно. Поначалу я хотел быть с ним по-доброму, не таким, как все, не смотреть на него как на дурака. Но теперь я стал бессердечнее всех.

Мы пришли на пустую игровую площадку. Все ученики разошлись по домам после школы. Ли Саньси, ученик, который прогуливал уроки, тоже должен был вернуться, но он всё ещё стоял там, возбуждённый, наблюдая за нами.

— Ты не идёшь домой? Твоя мама будет волноваться, если ты вернёшься поздно?— я немного поболтал с ним, чтобы разрядить напряжённую атмосферу.

— Всё в порядке. Дома никого не волнует, что я не вернусь домой. Мама говорит, что меня никто не ограбит, если меня выкинут на улицу. Она верит в меня!

Глупый мальчишка, твоя мама верит в тебя? Что за родители такие?

— Зачем ты ему всё это говоришь? Почему бы тебе не начать побыстрее?— Сюй Жаньжань дернула меня, и я понял, что отклонился от темы.

— Слушай, ты знаешь, какие у нас с ним отношения?— Сюй Жаньжань говорила очень прямо, моя рука держала её за руку, честно говоря, мне было очень неловко.

Ли Саньси поднял взгляд, но, напротив, он не подпрыгнул, как я ожидал, а спокойно сказал что-то, заслуживающее пощёчины.

— Не знаю!

Я не колебался, услышав эту фразу. Я обнял Сюй Жаньжань за плечи и с улыбкой посмотрел на Ли Саньси. Кажется, моё лицо тогда было свирепым: — Ты видел это на этот раз, да? Ты должен поверить, да?

Братец, я зашёл так далеко, так что ты должен поверить! Иначе нам обоим придётся не сладко.

Ли Саньси посмотрел на нас и снова покачал головой: — Нет, всё ещё не верю.

Чёрт, это разве не попытка принудить меня к смерти? Нравлюсь я ему или нет? Если да, разве он не понимает, что это заставит нас с ней сделать что-то ещё более обидное? Я посмотрел на него с ненавистью, но он смотрел спокойно. В этот момент мне захотелось заколоть его.

Голова Сюй Жаньжань приблизилась ко мне, и я понял, что она собирается сделать. Я немного запаниковал. Я знал, что она хочет как лучше, и я не понесу никаких потерь. Но я всё же увернулся, но Ли Саньси заметил это маленькое движение.

— Ха-ха, я ждал этого! Если бы я знал, что ты не такой, я бы был осторожнее.

Ли Саньси был так счастлив, что даже заплясал от радости.

Увидев выражение лица Ли Саньси, я пришёл в ярость. Он совсем не глупый, и как он смеет со мной играть?

Я закричал на Ли Саньси: — Кто ты, чёрт возьми, такой? Кому, чёрт возьми, нужна твоя дружба? Посмотри на себя!

Мне хотелось назвать его «идиотом», но я сдержался. Я не был настолько злым и не хотел просто следовать за толпой. Ли Саньси была ошеломлен и молчал. Наконец я увидел на его лице отчаянное выражение, которое хотел увидеть, но в душе я не был по-настоящему счастлив. Не знаю почему, мне было так грустно. Он отвернулся и ушёл, спина у него была тяжёлой и одинокой. Наконец, отпустив его, я удручённо опустился на стул, моё сердце неожиданно защемило.

Сюй Жаньжань сидела рядом со мной. Я заметил, что выражение её лица немного странное, и обнаружил, что всё ещё держу её за руку, поэтому быстро отпустила её.

— Ай Цзыхань, знаешь, почему я тебе помогла?

Сюй Жаньжань взглянула на меня, и я немного занервничал.

— Не знаю, почему?

— Потому что... ты мне нравишься, разве ты не видишь? Или ты притворяешься дураком? Каждый раз, когда он уходит, ты отпускал мою руку и мне становилось очень неловко. Очень надеялась, что однажды он уйдёт, а ты забудешь отпустить мою руку.

Я не знал, что сказать, услышав её слова. Честно говоря, я уже с самого начала видел какие-то намёки, но не решалась признаться.

— Прости... – только и смог сказать.

— Всё в порядке, я так и ожидала.

Сюй Жаньжань всё ещё была полна сил, без тени обиды, и я чувствовала себя очень виноватым.

— Тогда можно задать тебе последний вопрос? – дрожащим голосом произнесла Сюй Жаньжань.

— Конечно, сколько хочешь вопросов, всё будет хорошо.

— У тебя есть девушка, которая тебе нравится? Может, я тебе не нравлюсь из-за того, что у тебя есть кто-то в сердце?

Я без колебаний ответила: — Нет, мне никто не нравится».

— Значит, у меня ещё есть шанс? —  спросила Сюй Жаньжань.

— Возможно, точно сказать не могу. Пока что у меня нет такого плана...

Прежде чем я успел договорить, Сюй Жаньжань исчезла. Я посмотрел ей в спину и молча извинился. Сюй Жаньжань, прости, сейчас у меня нет такого любопытства к любви. Я не хочу быть похожим на своих друзей, которые просто принимают любую девушку. Отсутствие чувств – это не чувство, благодарность – это благодарность, а это не благодарность. Я всегда буду помнить твою доброту ко мне, даже если мы больше не сможем быть друзьями. Сегодня ночью я стоял на этом поле и ранил двух человек.

  На следующий день Ли Саньси пришёл в школу в приподнятом настроении. Войдя в класс, он сначала изобразил из себя героя и поприветствовал окружающих. Он глупо улыбался, крича: «Хозяин, хозяин». Не знаю, что с ним, то ли он с ума сошёл, то ли догадался, в любом случае, это не имеет ко мне никакого отношения.

После урока Ван Дацзуй остановил меня: — Эй, что с тобой? Я слышал, что тебя ищет директор. Кажется, это из-за Ли Саньси. Я видел его вчера вечером у двери директора. Чем ты его обидел?

Я был ошеломлен, услышав это. Директор? Этот ребёнок что, с ума сошёл? Директор учила нас китайскому и была женой солдата. Мы её очень уважали, поэтому мне было важно, какое впечатление я на неё произведу.

Всё кончено, всё кончено! Ли Саньси, ты действительно хочешь, чтобы я умер у тебя на глазах?